– Почему возник этот феномен современных православных – видеть помеху спасению более во внешних обстоятельствах и других людях, нежели в себе самих? Не отсюда ли досужие толки о «хороших» и «плохих» архиереях, о «правильных» и «неблагодатных» приходах, о «радетелях» и «предателях» Православия... Слишком многие православные, считающие себя борцами за чистоту веры, пребывают в крайне немирном расположении духа, повсюду видя происки «врагов» – своих же братьев во Христе...
– Иногда в средствах церковной или околоцерковной информации случаются всплески самой настоящей истерии – в частности, по поводу проблемы ересей. Казалось бы, вопрос ставится своевременный и важный. Да, очень нужно говорить о сохранении неповрежденности православной веры перед лицом сонма лжеучений, о защите Православия от ересей, от соблазнов, от тлетворного влияния «века сего».
Все правильно, однако не оставляет ощущение, что это доброе по своим целям делание осуществляется иногда весьма странным образом. Это уже не защита нашего Предания, а какое-то кликушество. К тому же борьба за чистоту Православия порой почему-то включает в себя весь набор безнравственных средств, к которым прибегают журналисты светской прессы, отрабатывая заказ своих хозяев: презумпция виновности «заказанного» человека, измышление компромата против него, неспособность слышать собеседника, игнорирование аргументов противной стороны и – непременно – личные оскорбления. Причем все это обрушивается не на злонамеренного сектанта, а нередко на православных людей, взявших на себя смелость отстаивать позиции, которые не устраивают отдельных богословов или группы лиц. Чаще всего речь идет о так называемых «новых» проблемах, по которым до сих пор не было общецерковного, а значит, и общеобязательного мнения. Неужели все это и есть защита Православия? Разве во имя утверждения нашей веры обязательно выносить приговор тем, с кем мы не согласны, обвинять в предательстве Церкви, в вероотступничестве, в ереси? Или чем более бездоказательны и огульны наши обвинения, тем лучше мы защищаем Православие?
Я постоянно задаю себе вопрос: что это за явление, откуда оно пришло, чтобы утвердиться в нашей жизни, в чем причина его живучести?
Чаще всего роль наиболее непримиримых воителей за чистоту Православия присваивают себе люди, еще вчера пребывавшие вне ограды Церкви. Это вчерашние атеисты, нередко комсомольские работники. Слава Господу, просветившему их помраченный разум. Однако совершить такой поворот от безбожия к истинной вере способен только внутренне сильный, упорный, целеустремленный человек. Чаще всего подобный жизненный выбор делают вполне осознанно, хотя, конечно, существует в наше время и своего рода конъюнктура в этих вопросах.
И если впоследствии новообращенный избирает в качестве своего служения стезю церковной журналистики, то вполне очевидно, что этот крутой поворот судьбы был для него решением выношенным. Но что происходит далее? Человек, бывший до своего обращения неверующим, имевший вполне языческие понятия о допустимости блуда, прелюбодеяния, винопития и прочего, вдруг прилепляется к Церкви. А это непросто – нужно менять образ жизни, преображаться внутренне. Это своего рода подвиг – так измениться, развернуть свою жизнь на 180 градусов! Он требует постоянной духовной работы, битвы против собственных страстей. Иными словами, человеку предстоит довершить подвиг внутреннего преображения. А сил на это не хватает, преображения не происходит, хотя чисто внешняя церковность присутствует. В душе человека начинает расти беспокойство, ибо такая ситуация испытывает его на разрыв.
И вот ему предлагается решение, на первый взгляд, снимающее все противоречия: защищать Православие от внешнего врага. Борьба с собственными «страстьми и похотьми» может подождать, когда речь идет о битве за торжество истинной веры. Все силы духовные, вся внутренняя энергия отныне обращаются на борьбу со вселенским злом. А уж сверх того привносится все, чем богата наша натура: и оголтелость, и напор, и невысокий культурный уровень, и бытовое хамство. Чем менее преуспел человек в борьбе с самим собой, тем сильнее будет его натиск, обращенный вовне. Наверняка могут существовать и другие поведенческие модели. Например, из нашего общества никуда не исчезли силы, ненавидящие Церковь и боящиеся ее авторитета и влияния. Эти силы обладают необходимыми финансовыми средствами и хорошо организованы. Я отнюдь не исключаю, что иные из наших «бескомпромиссных» воителей, готовые «защищать» Русское Православие вплоть до раскола церковного единства, действуют не без внушения антицерковных сил.
Нынешний уровень полемики по вопросам внутрицерковной жизни нередко достоин всяческого сожаления. Он – порождение прошлого и в прошлое должен рано или поздно кануть, где память его погибнет с шумом (см.: Пс. 9, 7). Ибо то, о чем мы говорим, суть признаки нездоровья всего общества, а когда болезнь с Божией помощью исцелится, пройдут и сопутствующие ей явления.
Иногда меня спрашивают:
– Почему вы не отвечаете на клевету и оскорбления?
Я в таком случае говорю:
– Некому отвечать. Я никогда публично не отвечал на критику еще и потому, что был поражен невысоким уровнем этой критики. В ней чувствуется не столько желание поспорить с какой-то идеей, найти истину, сколько иррациональное желание протестовать. Поэтому не надо слишком драматизировать это временное явление. Все это пройдет, и очень быстро. Потому что это признак нездоровья. А когда болезнь, с Божией помощью, исцелится, то и явление это пройдет.
Но те, кто берет на себя ответственность говорить об этих процессах, о современных церковных проблемах, – все пишущие и читающие, должны уяснить, что церковная пресса не вправе обращаться к средствам, которые противны духу Церкви. Церковная пресса не может также опираться на аргументы и мотивацию, которые выходят за рамки системы нравственных ценностей христианства. Если вы видите статью, автор которой демонстрирует заботу о чистоте Православия, но при этом прибегает к недостойным приемам современной светской прессы, языческой и безбожной по своей сути, то отложите написанное им как очевидный соблазн: это не церковное дело. В лучшем случае – ошибка, отражающая духовное нездоровье пишущего. В худшем случае – очередной заказ врагов Церкви Христовой.
Случается также, что на участие в антицерковной кампании человека подвигают попаляющие его душу демоны гордыни или неудовлетворенного тщеславия. Ничего нового для Церкви во всем этом нет: меняется время – меняются и методы борьбы с Православием. Сегодня одним из таких поводов является область межхристианских отношений, завтра появится какой-то иной повод, и так далее, до скончания века...
Из книги «Вызовы современной цивилизации. Как отвечает на них Православная Церковь?» М. Даниловский благовестник, 2001
Из проповеди на Божественной литургии в праздник Сретения Господня 15 февраля 2009 г.
Святейший Патриарх Кирилл подчеркнул, что большинство критических слов в адрес Церкви звучит не изнутри церковного организма, благодатной жизни Церкви, а со стороны тех, чье представление о христианстве и о Церкви не совпадает с реальностью – подобно тому, как критика и неприятие Спасителя проистекали оттого, что представления о Мессии не совпадали с Его образом.
«Чаще всего люди формируют свой собственный образ христианства и Церкви, – сказал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, – этим особенно страдает наша интеллигенция – и «правая», и «левая». Она формирует некий идеал церковной жизни, исходя из своего понимания истории, своих философских взглядов, своих предпочтений, а затем соотносит этот свой идеал, свое представление с реальной жизнью Церкви, и если видит несоответствие, то вновь и вновь Христос становится предметом пререкания».
«Для того чтобы идти вперед по тому пути, который Бог нам указывает, мы должны ясно понимать подлинные цели и задачи, которые стоят перед Церковью. Она призвана спасать человека. Не ее задача входить в компромиссы с человеческим мудрованием, ее задача – ясно и сердечно выражать то, чему научена Церковь от Самого Спасителя: мы должны продолжать учить, исцелять, освящать народ и всю вселенную, ибо это и есть призвание Церкви».
«Как важно, чтобы наше церковное самосознание было всегда направлено на достижение тех целей, которые Господь поставил перед нами».
http://www.mospat.ru/index.php?page=44189
Из слова перед отпеванием почившего Святейшего Патриарха Алексия в Храме Христа Спасителя 9 декабря 2008 г.
Что означает любовь? А как можно любить дальнего человека? Как можно любить врага? Как можно любить того, кто очень далек от тебя, того, кого ты не знаешь? Человеческий разум цепенеет перед этим вопросом и не может найти логического ответа. Но есть один ответ – это Господь наш Иисус Христос. Он нам дал этот ответ. Он пришел, чтобы спасти мир, явившись не в силе и власти, не в блеске и человеческом могуществе. Он пришел слабым и беззащитным и сказал, что любовью человек спасается. И Он показал, что это означает: Он ради любви взошел на Крест и отдал Самого Себя. Тайна человеческой любви – в способности отдавать себя людям.
Честно исполняя свой долг, выходя за рамки служебных предписаний, не считаясь со временем и силами, невзирая на здоровье и настроение, невзирая на то, что о тебе говорят и что о тебе пишут, – делать до конца дело, к которому ты призван, отдавать себя и через эту отдачу являть пример любви. И в ответ на это жертвенное служение, на эту отдачу самого себя каждый человек обретает встречный импульс огромной духовной силы, встречное движение, тяготение, которое и формирует единство человеческой семьи, человеческого общества.
Принося венки ко гробу Святейшего, принесем ему самый главный венок – нашу искреннюю, сердечную молитву, нашу готовность идти дальше таким же путем, каким шел он, никого не вздыбливая конфликтами и враждой, не пытаясь утверждать власть силой, но открывать наши сердца людям, чтобы в ответ на любовь, по примеру Христа Спасителя, создавалась единственно прочная и реальная связь между людьми; чтобы торжествовала любовь, а вместе с ней – мир, процветание и благополучие.
Из интервью газете «Московские новости». № 42 от 26.10—01.11.2007
Православная Церковь всегда будет держаться учения, которое она исповедует с апостольских времен: мы должны сотрудничать с властью в добрых делах и нравственно противостоять ее греховным действиям, особенно если речь идет о принуждении к отречению от Бога и веры. Церковь осознает свою инаковость по отношению к власти больше, чем какое-либо другое сообщество. Об этом подробно говорится в Основах социальной концепции. Но Церковь также понимает, что ее миссия заключается в благотворном влиянии на этот мир и в призыве ко спасению всех людей, в том числе государственных деятелей. Об этом пишет святой апостол Павел в послании к Тимофею: «Итак прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2, 1 – 4). А такую миссию невозможно совершать, если не занимать конструктивную позицию в отношениях с властью.
Из доклада на пленарном заседании XVI Международных Рождественских образовательных чтений 29 января 2008 г.
Уход Церкви из общественного пространства означает отказ от миссии свидетельства. Никакие анафемы и заклинания из пензенской пещеры или из отдаленного географического района не помогут остановить апостасию. У Церкви сегодня нет иного пути, кроме того пути, которым шли Святые Отцы. Не питая никаких иллюзий в отношении языческой культуры, они тем не менее использовали достижения этой культуры, чтобы приблизить современников к пониманию истин Божественного Откровения. Им удалось христианизировать античную культуру. Христианский эллинизм стал результатом того, что сегодня мы бы назвали диалогом Церкви и общества.
Следуя примеру Святых Отцов, мы должны нести это свидетельство, обогащая культуру и общественную жизнь исторической Руси непреходящими ценностями Православия. От того, насколько успешной будет наша работа, зависит сама возможность обрести новый святоотеческий синтез, а через него преодолеть цивилизационный кризис и сформировать духовную культуру будущего.
– Есть ли в Церкви какая-то статистика, которая свидетельствует о религиозном возрождении нации?
– Это заметно даже чисто визуально. Я вспоминаю, как выглядел храм в Пасхальную ночь лет пятнадцать назад и как он выглядит сейчас. Тогда это была подвыпившая молодежь, которая приходила поразвлечься, пошуметь, покуражиться. А теперь это весь наш народ, мужчины и женщины, молодого и среднего возраста. Часто можно увидеть совершенно трогательные сцены, когда родители держат маленького ребенка на руках в течение трех-четырех часов, пока идет служба.
У меня в Смоленске в гостях был один известный швейцарский юрист с женой. Они попросили, чтобы я привел их в храм на Пасху. За богослужением я посматривал на них и понимал, что им трудно будет выстоять до конца. Он стоял смертельно бледный, вцепившись в поручни ограды, она тоже была близка к потере сознания. Рядом были стулья, они могли сесть. Но не сели. После службы я спросил, почему они не дали себе отдохнуть. «Мы так устали, – говорят они, – как никогда в жизни. Хотели сесть, но когда увидели ребят из православного детского сада, которые в свои пять-шесть лет стояли всю службу, то не могли себе позволить присесть».
Из интервью Екатерины Рожаевой «Комсомольская правда». 27.01.2009
Из выступления на съезде православной молодежи (Москва, 2001 г.)
Можно ли архиерею улыбаться?
...Теперь о внешнем облике верующего человека. Расскажу такую историю. Бог благословил мою жизнь опытом общения со святым человеком. Лет шести-семи от роду я был привезен родителями в Псково-Печерский монастырь к известному в то время старцу Симеону. Помню, я страшно боялся этого старца и его кельи. Но вот повели меня к нему, в вырытую в горе келью близ Успенского собора. Войдя в помещение с маленьким окошечком, я увидел выходящего мне навстречу из другой комнаты старичка в светлом подрясничке. Этот человек словно светился, знаете, как будто солнце заглянуло в тень. Радостным, веселым, светящимся был старец Симеон, и это теплое воспоминание о встрече с ним я сохраню до конца своих дней. Тогда я сказал себе, что это, наверное, и есть святой человек. Христианство – это вечная радость, но не нарочитая стодолларовая улыбка, а неоскудевающее радование о Господе и Мире Божием.
Прямо противоположный и значительно более распространенный случай – одежда в черно-серо-коричневой гамме, мрачное выражение лица, ни тени улыбки. Какое радование, разве это можно верующему человеку? У меня есть родственница, которая меня по телефону все корит: «Почему ты улыбаешься, выступая по телевидению? Архиерею не полагается улыбаться». Это глубоко ошибочное представление о том, каким должен быть облик христианина. Взгляд верующего человека на жизнь отличается спокойствием и мудростью, а вера сообщает внутреннюю радость. У верующего во Христа нет причины посыпать главу пеплом. Это не новая тема в истории христианства. Вспомним слово Божие: «Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися... А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6, 16-18). Поэтому и мы должны быть свободны от необходимости соответствовать ложному, фарисейскому пониманию благообразия. Равным образом не следует и приходящих в Церковь молодых людей ставить в жесткие ограничивающие рамки: отныне одеваться следует так, а не иначе, о веселье и радости надо забыть, от занятий спортом отказаться, светскую музыку не слушать. Сковывая всеми возможными способами свободу движения вновь пришедших братьев и сестер, мы не только совершаем недопустимое и неразумное насилие над их волей, но и собственными руками отталкиваем от Церкви людей, ищущих Христовой Истины...
О благообразии
...Встречаю как-то утром на дороге к храму группу молодых женщин. Все как одна выглядят диковато, резко выделяются среди горожан, одеты странно и не по-людски. Оказывается, местный батюшка допускает женщин на службу не иначе, как в этой псевдоправославной униформе. Вот и ходят они в храм в каких-то черных сарафанах. Все это не имеет никакого отношения ни к Православию, ни к благообразию, ни к достоинству, ни к скромности. Это пародия на Церковь, дурновкусие. Насаждая фольклорное, музейное, костюмированное Православие, мы словно сигнализируем обществу и человеку о том, что наша вера якобы не имеет никакого отношения к современной жизни. А между тем место Православия – на стремнине жизни и в сокровенном обиталище наших чувств.
«Комсомольская правда». 29.01.2009
Из выступления на встрече с архиепископом Тульским и Белевским Алексием и духовенством епархии 11 марта 2009 г.
«Разве в советское время тему общественного благополучия или неблагополучия связывали с Церковью? Нет. Потому что в сознании общества Церковь была лишь местом, где люди встречаются и вместе молятся, но к обществу, к жизни народа в сознании большинства людей Церковь не имела никакого отношения, – отметил Святейший Патриарх Кирилл. – Однако за последние двадцать с лишним лет произошло, может быть, самое главное: люди начали связывать свою жизнь, свое благополучие, нравственное здоровье страны с Русской Православной Церковью. Какая же колоссальная теперь на нас ответственность!»
По мысли Святейшего Владыки, деятельность Церкви теперь нужно оценивать не только по числу храмов и монастырей, но и по влиянию, которое Церковь оказывает на жизнь людей и общества, в том числе и в таких сферах, как профилактика преступности, сохранение семей, защита жизни нерожденных младенцев.
«Спаситель не сказал ученикам: сидите там, в Галилее, к вам придут люди, вы крестите их, и все будет в порядке. Он велел: идите и научите. Если мы сегодня хотим научить наш народ, то должны пойти к нему. Если мы хотим научить, а сегодня это необходимо, – нужно идти к народу». «Если ядром приходской жизни будет богослужение и молитва, а вокруг него будет формироваться образовательная и социальная деятельность, то приходы у нас станут центрами не только богослужебной, но и общественной жизни», – подчеркнул Предстоятель Русской Православной Церкви. «Надо изменить угол зрения, мы должны понять, что наша паства – это не только те люди, которые сегодня пришли в храм. Наша паства – это как минимум 60 процентов нашего народа и нашего общества», – заявил Святейший Патриарх Кирилл.
Служба коммуникации ОВЦС
Из интервью газете «Труд» (№ 012 от 26 .01.2009)
Почивший Патриарх Алексий возглавил Русскую Церковь в непростое время. Когда разрывались вековые связи между народами и общество раскалывалось на отдельные сегменты на имущественных и политических основаниях, очень важно было блюсти церковное единство. И сегодня мы можем уверенно сказать, что Церкви удалось успешно справиться со стоявшими перед ней задачами. Она стала центром национального возрождения и источником духовного преображения всех сторон общественной жизни.
Русская Церковь остается единственным институтом, который поверх разного рода разделительных линий – государственных, социальных, идеологических – продолжает объединять русский народ во всем мире. Именно в продолжении духовного возрождения православных народов и созидании церковного единства мне видится необходимость преемственности курса Его Святейшества.
Из проповеди на Божественной литургии в Успенском соборе Московского Кремля в день Собора Пресвятой Богородицы 8 января 2009 г.
«Мы сегодня во множестве открываем храмы, а теперь, может быть, настает время, когда в этих храмах мы должны осознавать себя единой семьей, единой Церковью, общиной, спасаемой силой Божией. Вот почему нужно творить дела милосердия при приходах, вот почему не должно быть нищих на паперти, и человек, приходящий со своим горем, в первую очередь должен получить утешение в храме и от священника, и от любого, кто находится в этот момент рядом».
В заключение архипастырь пожелал, чтобы наполняющие храмы люди «становились не просто прихожанами, которые приходят и уходят, но были членами одной семьи, способной поддерживать своих братьев и сестер; чтобы они могли молиться вместе со своим пастырем, создавать духовную крепость, неприступную для любой вражеской силы и для любых соблазнов».
http://mospat.ru/index.php?page=43799
Из слова на Рождественской вечерне в кафедральном соборном Храме Христа Спасителя 7 января 2009 г.
«Когда наши братья и сестры, которые еще не нашли дорогу к православному храму, примут умом и сердцем эти удивительные Божественные слова о Пути, Истине и Жизни, тогда изменится наша жизнь – личная, семейная, общественная, жизнь государства. А если проповедь об этом будет усвоена всем миром, то изменится и жизнь всего рода человеческого», – отметил иерарх. Он подчеркнул, что подобные чаяния – не фантастика и иллюзия: это призыв, который Бог обращает к Церкви и Своим последователям.
«Я хотел бы от всего сердца поблагодарить собратьев-архипастырей, духовенство, верующий народ, монашествующих и особенно приходские активы за все, что мы вместе делаем, дабы народ наш усвоил спасительную истину о Христе, родившемся в Вифлееме», – сказал Местоблюститель Патриаршего престола, напомнив, что сегодня Церковь несет свое служение на приходах, в воскресных школах, в тюрьмах, в воинских частях, в больницах. «Очень многое делается для того, чтобы молодое поколение приняло Христа в свое сердце. Но надо сделать еще больше», – добавил архипастырь.
«Для того чтобы служение наше было успешным, мы должны друг друга поддерживать и друг другу помогать, в простоте сердца и в смирении осуществляя наши труды, возводя непреодолимую преграду для действий тех, кто вносит соблазн в жизнь Церкви, пытается разделить нас, соблазнить одного из малых сих (см.: Мф. 18, 6), забывая о том грозном предупреждении, которое Бог адресует тем, кто встает на путь соблазна и совращения ближних, – сказал Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. – Дай Бог сохранить нам всем братскую любовь, открыть способность протягивать друг другу руки в нашем общем паломничестве в Царствие Божие».
http://mospat.ru/index.php?page=43796