Глава 5. Иноки и церковное искусство

Творчество иноков в церковном искусстве раскрывает интересную страницу их духовной деятельности. Отдавая себя всецело внутреннему деланию своей души «как едино на потребу», монах вместе с тем постигал таинственный смысл христианского подвига любви к ближнему, к миру как высшей деятельности человека, к которой призывает его Бог. Выражением подвига христианской любви инока были не только его молитвы за мир, благотворение и пастырское служение, но и его произведения в области церковного искусства, широко известные сегодня культурному миру. В творческих произведениях иноков широко отразился религиозный мир их души, созерцающей во всем сущем красоту и мудрость Божию. В свои создания они влагали идеи славы и торжества Царства Божия в мире, чтобы вдохновить ими человека, научить вере и послужить его спасению. Служить религиозным целям человека искусство было призвано с самых ранних времен. На первых страницах святой Библии, среди сжатых повествований о мире, религиозной жизни людей Бытописатель упоминает имена строителей Скинии Свидения. Штрих небольшой, но с особым, по-видимому, значением. Люди своим искусством, талантом строительства достойны занесения в Книгу, поскольку служили своей деятельностью делу духовной жизни своего народа. Христианское искусство созрело из лучшего, что было в истории культуры человечества, примирив форму его произведения с духовной истиной Евангелия. [1] В новозаветную эпоху Церковь Христова вдохновляет на труды и подвиги своих верных чад, чтобы каждый своим даром, способностями и талантом - в десять ли, пять или один с усердием служил свидетельству истины Божией в мире, раскрывая в нем вечную ее жизненность, красоту и премудрость. В церковном искусстве люди ярко и талантливо выразили свое религиозное служение истине Христовой, придав ему духовно-воспитательное значение. Известно, что лучшие произведения человеческого творчества ценятся именно по своему внутреннему содержанию, т. е. идейной стороной того или иного произведения, отображающего жизнь. Так и произведения религиозных людей ценятся по тому, насколько они духовны, как в них выразилась идея вечного добра и красоты. Внутренний, христианский подвиг инока вполне объясняет нам способность лицезреть то, что недоступно бывает другому, чувствовать духовную красоту Богозданного мира там, где она как будто совсем неприметна для простолюдина. Церковное творчество служителей Божиих очень специфично. Не только одно искусство их характеризует. Авторы церковных произведений были прежде всего велики в области веры, в сфере живого религиозного чувства, что ярко отражалось в их творчестве. В этом отношении значение творений церковных служителей непреходяще. «Чтобы вобрать в свою душу это прохладное, живительное веяние духа, – говорит свящ. Павел Флоренский, – нужно было иметь художнику перед собою Небесный образ, а вокруг себя - земное отображение быть в среде духовной, в среде умиренной». Монастырская среда в этом смысле создавала благоприятную почву для миросозерцания иночествующих христиан, для познания истины, добра и красоты, – этой, по выражению о. Павла Флоренского, – «метафизической триады». Такие реликвии христианского искусства как икона, византийская мозаика - «живопись веков» [2], церковное шитье, книжная миниатюра большей частью связаны в истории с творчеством насельников монастырей. Там же зарождалось церковное пение. Иноки монастырей стали известны всему миру как талантливые зодчие, прекрасные ювелиры церковной утвари. Например, у нас на Руси в XVI-XVII века «в академии Могилянской на Подоле и в Лавре Киево-Печерской воспитывались выдающиеся художники, ювелиры, декораторы, резчики по дереву и архитекторы». [3] На всех творческих произведениях иноков лежит печать большого религиозного вдохновения. Они явились своеобразным письмом, тонко передающим сокровенный смысл веры, обращающим взор христианина к Богу. Искусство в конечном счете предназначено служить той цели, которой вообще подчинял свою жизнь человек, – спасению. Церковное искусство призвано на своем художественном, символическом языке выражать основную проповедь Церкви Христовой о спасении человека воплотившимся Богом - Словом Господом Иисусом Христом как о величайшем чуде Божием для всего Космоса. Поэтому искусство по самой сущности своей должно быть душеполезным: оно не просто показывает, оно научает. Оно всегда дидактично, всегда содержит в себе этическую оценку, всегда различает добро и зло. [4] Ввиду этого, церковное искусство выделяют из обычного творчества людей и оценивают как классическое и мировое произведение.

 

Иконописание иноков

Самым распространенным и основным видом церковного искусства для монастырей было иконописание. Нигде так ясно и экспрессивно не выражен мотив спасения человека, как в святой иконе. Написать великое таинство спасения, изобразить в красках, в линиях сокровенное было вожделенным для многих иноков. Монастыри содержали множество икон и утверждали всюду иконопочитание как признак христианского благочестия. Почитание икон у монахов было таким твердым, что его не могла сломить никакая жестокость иконоборцев в эпоху гонения на иконопочитание. Иноки в истории стали известны как самые ревностные защитники церковного предания. Им же принадлежит и слава творческого создания икон, одухотворенных выразительным и глубокомысленным письмом. Церковь во все времена высоко смотрела на иконописное дело. «Иконный писатель служитель есть Церкве» – говорилось в древних учительных книгах. Церковь всегда требовала, чтобы иконописцы не только владели собственными дарованиями, теоретической подготовкой, знаниями и умением – «были хитры и горазды» в своем деле, но чтобы и по жизни, по внешнему и внутреннему поведению были вполне достойны своего призвания, своего служения служения Церкви. По слову преп. Иоанна Дамаскина, иконописание в церкви есть «грамота для неграмотных», извествующая об основах и условиях духовной жизни христианина. Если картина с внешней стороны есть окно в мир вещественный, то икона по внешней форме есть также окно, но в мир духовный, невещественный, не имеющий ни времени, ни пространства в нашем понимании. Иконописание в Церкви глубоко уходит в седую древность христианства и приобрело за свою историю многовековой опыт, заключенный в каноны и постановления Соборов. Церковь исключает произвол и стихийность в иконописи. Поэтому она установила особые каноны для письма икон, чтобы сохранить ее православный дух. Для инока-иконописца Православной Церкви есть одна важная особенность - это соблюсти послушание Церкви в своих произведениях. Ничего нового, ничего от себя не вносит иконописец в письмо иконы. Он всесторонне соблюдает постановления и предписания Церкви относительно иконописного искусства, строго хранит заветы Церковного предания и благочестивых традиций. Так Стоглавый Собор (1551) в 43 главе своих деяний повелевает иконописцам писать «по образу древних живописцев и знаменовати с добрых образцов». Вопросы иконописания были затронуты на Большом Московском Соборе 1667 г. В целях недопущения произвола в иконописании были изданы лицевые и теоретические подлинники. Известный старинный трактат монаха Дионисия, найденный в 1839 году французским археологом Дидроном и относящийся к XVII веку, различает особые руководства, так называемые подлинники «лицевые», т. е. сборники образцовых рисунков, и «толковые», содержащие в себе технические наставления. В 1829 году в Юрьевском монастыре старанием архимандрита Фотия был издан «Подлинник», в котором помещалось «Сказание о Вселенских Соборах и о том, как писать (изображать) на иконах каждый из семи». Эти требования Церкви, предъявляемые к иконописцам, отнюдь не накладывали оковы на его талант, на его творчество. Известно, что в русской иконописи с давних времен различали по манере письма отдельные школы – к примеру, Московскую, Новгородскую, Тверскую. К началу XV века окончательно сложился национально-русский стиль иконописи, главным представителем которого был гениальный преподобный Андрей Рублев, создавший свою школу. Творчество иконописцев таких школ носило характер церковных традиций и, в то же время, индивидуальных особенностей, которые отличают одну школу от другой, одного иконописца, скажем, А. Рублева, от другого - Феофана Грека. На Афоне иконопись отличается своеобразием письма. Св. Гора явилась храмом христианского искусства. Стенопись, наряду со строгостью художественных тонов, свойственных восточной традиции, показывает живопись священных изображений. В монастырях Афона оставил образцы оригинального иконописного искусства живописец Панселин. Он имел множество учеников из иноков Афона. Лучшие фрески в афонских монастырях, особенно в Лавре святого Афанасия, принадлежат его ученику, монаху Феофану. Большой известностью пользуются стенописи в афонском монастыре Кутулмуш, созданные иеромонахом Исаией (+1744), в Ватопедском монастыре росписи иеромонаха Арсения (+1312), в монастыре Каракалле фрески монаха Серафима. [5] Икона не только служила религиозно-мистическому чувству человека. Она была также одним из проявлений живописного искусства. В Рыльском монастыре хранятся работы первоклассных художников-стенописцев ХVII-XIX веков. Из них особенно известны иноки Захария, монах с Афона, Христо Дмитров, Захарий Зограф и др. Восточная православная иконопись дышит духовностью своего изображения, оставаясь верной древнецерковным традициям. В византийском искусстве икон всюду сквозила символичность сюжетов. «Художник не стремится к воспроизведению земного оригинала - это для него кощунственно. Его цель иная приближение к идее». [6] «В линиях и красках православной иконы мы имеем красоту по преимуществу смысловую. Они прекрасны лишь как прозрачное выражение того духовного состояния, которое в них воплощается». [7] С внешней стороны иконописный образ прост: плоскость, линии и краски. Но вместе с тем он глубок по содержанию и смыслу. Пред надмирной простотой и глубиной церковного образа склонились в свое время вся изысканность и чувственная красивость языческого изобразительного искусства. [8] Православной иконе чуждо плотское живописание, заслоняющее одухотворенную красоту образов. Духовностью письма, своей внутренней символикой православная икона отличается от западной религиозной живописи, увлеченной внешним изяществом образов, чувственной стороной письма. Западный стиль живописи никак нельзя поставить на одну ступень с восточной иконописью, в основе которой лежит дух подвижничества, аскетизм, созерцательность, одухотворенность. «Каждый святой на византийской иконе представлен в состоянии бесстрастного аскетического покоя, когда дремлют все его чувства и когда его внутренний взор сосредоточен на созерцании Божества». [9] В Православной Церкви строго установился взгляд, что иконой нельзя любоваться как искусством. По меткому выражению Е. Трубецкого, «икона больше чем искусство». Духовность иконы - вот исключительное достояние этого церковного произведения. Правда, не все и не всегда икону понимают. Иногда на икону смотрят как на древний примитив. Однако, такой взгляд имеет сугубо частный характер. Ученое слово мировой общественности уже давно оценило значение православной иконы как оригинального произведения искусства, выражающего особым языком духовные предметы жизни. Иконописцы монастырей преследовали не одно лишь искусство письма; они стремились изобразить на иконе истину религиозной жизни, начертать саму жизнь, которая сокрыта от земных людей покровом таинственности. Поэтому иконы в Церкви носят, скорее, характер не искусства, но религиозного выразительного средства для молящегося, вдохновляющего и обращающего его взор веры и любви к Богу. Однако, наряду с духовностью икон в православной живописи можно найти элементы исторического значения. Часто на иконах живописцы изображали местность, где подвизался святой, писали монастырь, основанный подвижником, или городской ансамбль, с которым было связано то или иное событие религиозной жизни. Например, ни одно книгохранилище не оставило план древнего Новгорода, а вот на иконе Знамения Богородицы новгородского письма XIV века сохранился древнейший план его. [10] Некоторые иконы древнего времени донесли до нас мотивы патриотизма, запечатлев победоносные сражения верных людей Церкви и Отечества. В написании св. образов иноки совершили поистине глубокий подвиг веры. Не на свои творческие силы полагались они при всем своем таланте живописания, но на помощь Божию. Для этого они говели, постились, непрестанно молились, сознавая, что их истинными учителями являются свв. отцы Церкви, раскрывшие им Богооткровенные истины в своих письменных наставлениях. «Иконописание совсем не живописцами выдумано, – говорится в Деяниях VII Вселенского Собора. – Живописцу принадлежит только техническая сторона дела. Иконописание есть изобретение и предание свв. отцов, а не живопись. Сами оные божественные отцы наши, учительски объяснявшие таинство нашего спасения, изобразили его в честных храмах, пользуясь искусством живописцев». О том, как писалась древняя икона в Церкви, можно видеть из сохранившихся исторических сведений о создании на Афоне списка иконы Божией Матери Иверской. Написанию этой иконы предшествовало особое моление всем братством монастыря. Священноинок Иамвлихий, писавший этот святой образ для русской земли, должен был смешивать свои краски со святой водой, освященной у чудотворной иконы Партаитской, и соблюдать строгий пост. [11] Написание икон подобным образом создавало подлинное искусство иноков, ибо оно было выражением иноческого смирения и молитвы. [12] Древнее иконописание вполне можно назвать безымянным. История Церкви располагает не многими именами иконописцев. Духовные служители Церкви не оставляли свои имена на досках. Из иноческого чина в начальной истории христианства на Руси упоминается как искусный иконописец преп. Алипий Печерский. В житии этого известного черноризца Печерского монастыря можно видеть, как он создавал иконы, сколько подвига веры и любви к ближним искрилось в нем, когда он приступал к живописанию и творил святые образа. Исполнение известных мозаичных икон в Софийском соборе, в Киеве, таких как «Установление таинства Евхаристии», «Благовещение», «Архидиаконы Стефан и Лаврентий» предание приписывает этому святому Киево-Печерскому иноку-иконописцу, перенявшему это искусство от греческих мастеров. Народная память сохранила также имя преп. Григория, другого благоговейного иконописца Киево-Печерского монастыря. Летописи древней Руси сохраняют нам имена иноков, отличившихся большим мастерством церковного живописания. Андроников монастырь в Москве был школой небывалого и неподражаемого искусства живописания. Мастерство Даниила Черного и Андрея Рублева, иноков этой обители, стало символом лучшей иконописной кисти. Их произведения почитались редкими и драгоценными, а утрату их ничем нельзя было восполнить. «Троица» преп. Андрея Рублева, высшее богословие в красках, получило известность мирового шедевра. «Нас умиляет, поражает и почти ожигает в произведении Рублева вовсе не сюжет, не число «три», не чаша за столом и не крила, а внезапно сдернутая пред нами завеса ноуменального мира, и нам, в порядке эстетическом, важно не то, какими средствами достиг иконописец этой обнаженности ноуменального и были ли в чьих либо других руках те же краски и те же приемы, – а то, что воистину передал нам узренное откровение», говорит о. Павел Флоренский. Милостивый к людям и строгий в житии инок Дионисий Глушицкий был известен как строитель храмов и умелец в иконописании. Иконы Дионисия сохранились и очень славятся в наше время. Одна из них оригинальна тем, что инок изобразил преподобного Кирилла Белоезерского еще при жизни подвижника. Большим мастерством иконописания отличались также Исаия, архимандрит Череповецкого Воскресенского монастыря (XVII в.), и игумен Пошехонский Адриан. Житие св. Антония Сийского (+1556) говорит, что в его обители (Холмогорская область) был образ Св. Троицы, написанный им самим. Во время пожара деревянная церковь совершенно сгорела, но св. образ остался невредим. Архимандрит Иларион, живший в первой пол. XVIII века, подвизаясь в Спасо-Каргопольском монастыре Архангельской области, также занимался иконописанием. Много икон было написано митрополитом Московским Петром в бытность его игуменом в Спасском монастыре на реке Рате. Один из иконописных образов Божией Матери он поднес русскому митрополиту Максиму. Святителю Петру приписываются иконы Успения Божией Матери в Успенском соборе Московского Кремля и Петровской Божией Матери. Св. Феодор, Ростовский архиепископ, племянник преп. Сергия Радонежского, во время своего игуменства в Симоновом монастыре посвящал время святому иконописанию. Ему принадлежит иконописный образ преп. Сергия. Особо чтимый на Руси образ Владимирской Божией Матери, – за свою историю неоднократно поновлялся. В XVI веке лучшим иконописцем и реставратором этой иконы был Симон, митрополит Московский. В 1566 году поновлением иконы, написанной, по преданию, апостолом Лукой, занимался другой святитель - Афанасий, митрополит Московский. Ему принадлежит множество других икон. О митрополите Варлааме летопись сообщает, что он в 1518 году поновил два чтимых образа - Христа Вседержителя греческого письма и образ Св. Царицы Девы Богородицы. В Никоновской летописи говорится, что сам митрополит «от великия веры многажды своими руками касаяся и труждаяся ко святым иконам и вскоре обнови святые иконы, якоже первее беша и наипаче». Большую память об иконописании оставил митрополит Московский Макарий. Он не только поновлял чтимые иконы, но и был «иконному писанию навычен». [13] Старец иеросхимонах Нил, возобновитель Ниловой Сорской пустыни (1801 - 1870), любил заниматься иконописанием, следуя древним образцам. Издревле при монастырях создавались специальные иконописные мастерские, куда в качестве послушания определяли способных к этому святому делу иноков. Известные иконописные школы тесно примыкают в своей истории к жизни монастырей, от коих они получили свое духовное бытие. Так, на Руси такие мастерские существовали при Троице-Сергиевой Лавре, при Юрьевском монастыре в Новгороде и т. д. Во второй половине XIX века отрадное впечатление производили школы иконописи не только в мужских монастырях, но и в женских. Так, школы иконописи для сестер в Серафимо-Дивеевском и Серафимо-Понетаевском монастырях, возникшие по благословению и завещанию преп. Серафима Саровского, стали известны своим богоугодным искусством. В Понетаевской обители существовало мозаическое заведение. Не угасало искусство иконописи и в наше время. В монашеских обителях живет дух деятельного творчества. Традиции письма не потеряны. Глубокое понимание икон иноки выражают не только в написании их, но и в умелом хранении великих творений лучших мастеров древнего времени. В монастырях стало привычным видеть иконы в образцовом состоянии - светлыми в ликах и чистыми в тонах. Не выпускают палитру иноки-живописцы, поновляющие святые образа. В периодической церковной печати можно часто видеть впечатляющие снимки иноков с кистью в руке, пишущих иконы. В 1975 году скончался маститый архимандрит Русской Церкви отец Алипий (Воронов), наместник Псково-Печерского монастыря, которого все знали как искусного живописца, за всю свою иноческую жизнь написавшего множество икон. С какой бы иконописью иноков мы не знакомились, она дышит особым духовным содержанием. В линиях и красках письма верующие люди слышат отзвук христианской любви, ярко говорящей миру о красоте и ценности вечной жизни.

 

Церковная миниатюра, мелкая пластика в призведениях иноков.

В искусстве православных иноков, помимо иконописи, особое место занимали произведения церковной миниатюры и мелкой пластики. Христианская миниатюра отразила редкое, изящное искусство художника, его религиозное созерцание и художественные идеалы. Блестящим памятником такого рода служит сирийское Евангелие, относящееся к VI веку (хранится в Лаврентьевской библиотеке во Флоренции). Миниатюры в этой святой книге выполнил монах Раввула из монастыря Зачба. Содержание его миниатюр составляют события евангельской истории. От сирийцев вышла иллюстрированная Псалтирь с миниатюрами, расположенными на полях. Под их влиянием сложилась иконография тех православных мозаик древности, что украшали церкви Иерусалима, Вифлеема, Назарета. Большой полнотой и целостностью иконографического содержания отличались памятники мелкой пластики миниатюрной резьбы по дереву, кости и камню, а также серебряное и медное литье. В мелкой пластике мы встречаемся с большим разнообразием иконографии, отражающей темы христианских праздников и особо чтимых святых. Как художественное произведение, мелкая пластика имеет свои иконографические особенности, в ней ярче выражен почерк разных художественных школ и индивидуальных мастеров. В искусстве мелкой пластики иноки монастырей показали мастерство, создали шедевры, не уступающие лучшим произведениям иконописи и фресковой живописи. Так, на Руси искусством пластики отличались мастерская Троице-Сергиевого монастыря, в которой руководящая роль принадлежала иноку Амвросию. Художественные произведения Амвросия по дереву выявляют его исключительно редкое мастерство. В Троице-Сергиевом монастыре монах Амвросий создал целую школу резчиков, выполнявших заказы Троицких игуменов и соборных старцев. [14] Известный в Румынии Свято-Троицкий монастырь Козия, основанный в XIV веке, и поныне славится богатой резьбой по камню в своих храмовых интерьерах.

{pagebreak}

Церковное шитье и ювелирное дело, зодчество

В мире церковных искусств значительное место занимает храмовое шитье. Руки вышивальщиц создали неповторимые церковные шедевры, напоминающие лучшие образцы древней художественной иконописи. На Руси, например, церковное шитье инокинь Старицкого монастыря приобрело славу высокохудожественного мастерства, редкостного по своей изобразительной цельности и художественной ценности. Инокиня этого монастыря Евфросиния организовала специальную мастерскую церковного шитья, изделия которой не знали себе равных на Руси XVI века. Плащаница Христа, пожертвованная инокинями в Троице-Сергиев монастырь и хранящаяся ныне в историко-художественном музее Сергиева Посада, обладает исключительными художественными достоинствами. Во Владимирском музее хранится небольшой покровец с изображением Распятия, окруженного четырьмя парящими ангелами, вышитыми по углам. Это произведение создано руками инокини Александры (в миру княжны Елены), насельницы Суздальского Покровского монастыря. [15] В настоящее время на острове Патмос два женских монастыря занимаются изготовлением женских облачений. Православные монастыри отличались хорошими ювелирами. Иноки обладали высоким уровнем художественной обработки благородных металлов золота и серебра. Церковная утварь изготовлялась в монастырских мастерских и славилась изяществом чеканки и литья. Художественная обработка металла широко применялась при украшении переплетов книг. Богослужебные Евангелия от XIV и XV веков сохраняют богатые серебряные и позолоченные оклады тонкого ювелирного мастерства. Такой особенностью отличается Евангелие Феодора Кошки, написанное в мастерской известного инока-иконописца Феофана Грека в конце XIV века. Нельзя обойти молчанием и заслуги монашества в области церковной архитектуры. Иноки-зодчие, строители монастырей, показали незаурядные таланты в церковном храмоздательстве, на котором лежит печать глубокого христианского вдохновения. Идейность в храмоздании царила и создавала удивительно смелые формы зодчества, которые на сегодня составляют предмет общего восхищения. Св. преп. Афанасий Афонский (X в.) был строителем своего монастыря на святой Горе. Он собственноручно воздвигал соборы и храмы не только в своем монастыре, но и в других монашеских обителях. Весьма интересно в этом отношении читать историю основания Соборной Церкви Киево-Печерской Лавры, где замечено, что участвовавшие в создании этой церкви были «мастери и писцы во мнишеском житии суть, положены в притворе». [16] О зодчих с благодарностью помнили в Православной Церкви; в древнецерковной иконописи можно встретить композицию такого характера, когда святой держит в руках храм или стоит на фоне монастыря. Так, иконы XVII и XVIII веков часто изображают преп. Никона Радонежского, держащего в руке белокаменный Троицкий собор, который он воздвиг в похвалу своему учителю, преподобному Сергию. Лучшие образцы монастырских храмов служили прототипами в храмостроении на Руси. Так, первый каменный собор в Кирилло-Белоезерском монастыре сооружался «в меру» Троицкого собора Сергиевой Лавры. Основывая монастыри, иноки были непосредственными их созидателями. Ими собственноручно созидались удивительные ансамбли - от храма до крепостных стен. Соловецкая обитель на севере отличается монументальностью своих крепостных стен и башен, выложенных из огромных камней. Строителем их был инок этого монастыря Трифон (1584 - 94 гг.). Строителем Невского монастыря в Петербурге был архимандрит Феодосий. Архиепископ Херсонский Иннокентий (Борисов) много сделал для восстановления святых мест Тавриды великих древнехристианских памятников в этом отдаленном уголке России, откуда вся она некогда озарилась светом веры. Он восстановил так называемую Успенскую скалу, в двух верстах от Бахчисарая, с древней иссеченной в ней Церковью Успения и множеством пещерных келий. Им открыто несколько древних греческих церквей, закрытых временем, обновил святые места в окрестностях Херсонеса, где подвизался в заточении святой Климент. [17] Реставрация древнего Успенского собора во Владимире (1891 г.), основанного в XII веке, связана с именем архиепископа Владимирского Феогноста, главного делателя и воодушевителя этого святого дела. [18] Особую страницу в истории храмостроения занимают святители Церкви. Свято-Ильинский Топлицкий монастырь Сибиуской епархии основан первым патриархом Румынским Блаженнейшим Мироном (Кристя) в 1910 году. Но иноки-епископы строят не только храмы, монастыри, но и светские сооружения. Новгородские святители оставили память своей строительной деятельностью, созданием собственных «палат пречудных», владычных домов, которые поражали чужестранца хитроумной стройностью, множеством переходов и стенной росписью. [19] Известно, что многие монастырские ансамбли с их художественной архитектурой связаны с именами православных мастеров не из иноческого мира. Однако следует заметить, что в основу создания храмов полагались замыслы выдающихся иноков - игуменов монастырей, епископов Церкви, с которыми, как со своими заказчиками, архитекторы согласовывали свои проекты, претворяя, таким образом, их идеи. Митрополиту Московскому Макарию принадлежит идея постройки в Москве великого и прекрасного храма Василия Блаженного в память покорения Казани. Монастырский ансамбль Нового Афона (Абхазия) был создан во второй половине XIX века по замыслу и руками иноков этой обители. За 25 лет пустыню они превратили в цветущее место с садами, водопадами, построили там такие здания, которые навсегда остались памятниками их зодческих трудов. В 1903 году монахи Нового Афона создали гидроэлектростанцию, используя для этого местные горные водопады; в тот период она считалась одной из лучших в России (всего их было три). Отметим энергичных и талантливых иноков, вошедших в историю как замечательные строители Ново-Афонского монастыря на Кавказе: иеромонаха Арсения (Минина, 1824 - 1874) и архимандрита Иерона. Ново-Афонский монастырь явился не только оплотом православия и русской народности на Черноморском побережье Кавказа, но и рассадником культуры. Он явился пионером в насаждении ценных культур: апельсинов, лимонов, миндаля, а также маслин, не известных до того в России. Ново-Афонская братия создала новый источник экономического развития для побережья Черного моря. Большим носителем культуры был Печенгский монастырь на севере нашей Родины. Первые дороги к Мурманску были проложены стараниями иноков этого монастыря. Умелые руки монахов приспособили водопады рек Княжухи, Пах для нужд местных электростанций, которые обслуживали лесопильные заводы и подавали освещение в монастырь. [20]

 

{pagebreak}

Певческое искусство иноков

 Певческое искусство в Церкви также, как и замечательное наследство святоотеческой письменности, церковной архитектуры и живописи отображает понимание и веру человека в богооткровенные истины, проповедуемые Церковью миру. Вопрос богослужебного пения в Церкви во все времена не относился к числу второстепенных. Отцы и Учители Церкви времен Вселенских Соборов позаботились о надлежащем устройстве богослужебного пения, придавая ему характер такого благолепия, какое подобает быть в доме Божием. [21] Древнецерковное пение - это особый мир духовной поэзии, дышащей необычным великолепием самобытной красоты своих музыкальных форм. [22] Церковь - это школа, и в ее песнопениях показана глубина и изобилие премудрости. Для богослужения важно, чтобы «пение объединяло молящихся, будило в них одни и те же мысли и чувства, и чтобы чувства всех обращались на одну определенную религиозную мысль». [23] «Древнецерковные песнопения имеют на себе печать сборного творчества Церкви, в котором личность совершенно поглощается, сливается с верующими, тем не менее, они творились достойнейшими сынами Церкви. Непосредственными их авторами были люди, вся жизнь которых протекала в суровых аскетических условиях, в непрестанных постах и горячих молитвах, а иногда заканчивалась мученичеством за Христа». [24] Цель и назначение церковных песнопений именно и состоит в том, чтобы сопровождать и вводить верующую душу в Божественное тайнодействие для духовного созерцания, для участия в священнодействии, а не только для религиозного услаждения слуха и не только для возбуждения молитвенного настроения, как некоторые думают. [25] Церковное пение с древних времен христианства стало присущим молитвенным подвигам верующих людей. С уст подвижников Церкви, отшельников пустыни, братии монастырей никогда не сходило пение, духовно ободрявшее их в трудах. Употребление церковного пения в таком смысле обретало живое звучание души, полное глубокого вдохновения, ритма и лада. В монастырях мы находим отголосок живого церковного пения, в котором закладывались основы церковного исполнения богослужебных молитв. Сложились монастырские традиции пения, передающие духовную культуру лучших времен Церкви Христовой. «В своем большинстве древнецерковные песнопения представляют собой высокохудожественные образцы чистой высокой поэзии и в своих греческих прототипах имеют большей частью стихотворную форму». [26] История христианства говорит, что предстоятели Церквей особо обращали внимание на богослужебное пение, трудились над ним, беседовали о нем со своей паствой, благоустрояли его в своих храмах и монашеских общинах. Так, свв. Василий Великий, Иоанн Златоуст, Ефрем Сирин, Афанасий Великий и Амвросий Медиоланский среди множества вопросов архипастырской деятельности уделяли особое попечение о церковном пении с тем, чтобы укрепить верных чад своей Церкви в торжестве апостольской православной веры, на которую покушались тогда многие еретики. Иерархи Церкви Христовой и сами были творцами богослужебных текстов и песнопений. Так, св. Анатолий, патриарх Константинопольский (449 - 458), написал свои знаменитые, существующие и доселе в Октоихе воскресные стихиры Богородицы на восемь гласов, снабдив их певческой мелодией. Это поистине не умирающие духовные произведения, которыми живет Церковь до сего дня. Святому Патриарху принадлежат вторые воскресные стихиры на «Господи воззвах», называемые в Октоихе «восточными». В VIII веке Иаков, епископ Едесский, написал песнопения на неделю Ваий. Св. Амвросий, епископ Миланский, и св. Григорий Двоеслов, отцы Церкви IV века, наряду с богословскими произведениями имели творческий успех и в певческом деле. Св. Амвросий установил петь псалмы и гимны, по обычаю восточных Церквей, антифонно, по клиросам. Ему принадлежит аскетическое построение церковного осмогласия. Особой славой в Церкви овеян св. Роман Сладкопевец (VI век), проводивший подвижническую жизнь при храме Богоматери во Влахерне. Он стал известен как знаменитый творец кондаков и икосов на двунадесятые и великие праздники. Святой назван Сладкопевцем за свое славное искусство пения. Кондак Рождеству Христову и служба предпразднству Рождества, написанные святым Романом, дышат редкой духовной поэзией. Радость и торжество о рождении Спасителя мира выливаются в гимн, неповторимый в искусстве ритма и содержания. [27] Церковное пение очень тесно связано с историей монашества. Еще египетские подвижники первоначальники монашества, свои молитвословия исполняли особым ритмичным пением, что очень ободряло их во время многочасовых всенощных бдений. Благоговение в богослужебном пении было главной отличительной чертой древних иноков. Строгость монастырского пения не позволяла допускать какие-либо вольности в нем. Иноки ревностно хранили дух церковных песнопений. Например, преп. авва Памво, живший в горе Нитрийской, открыто восставал против неблагоговения в церковном пении, когда певчие увлеченно топали ногами и двигали руками. Знаменитым учителем церковной музыки и первым нотописцем ее мелодии считается святой инок, преподобный Иоанн Дамаскин (VIII в.), подвизавшийся в обители св. Саввы Освященного. Музыкальное образование, как и религиозное воспитание, он получил от калабрийского монаха Космы, знавшего риторику, поэзию и музыку. Самым плодотворным временем в творчестве преп. Иоанна было пребывание его в монастыре. Современники называли св. Иоанна Дамаскина Златострунным. Он написал 64 канона, службу в день Пасхи и, наконец, свой Октоих, или осмогласник, принятый за руководство всей Православной Восточной Церковью. Преподобному Иоанну Дамаскину как составителю нотного Октоиха Церковь Христова приписывает ту великую заслугу сохранения не только гласовой мелодии древней христианской Церкви, но и самый предмет пения. [28] Сподвижником преп. Иоанна в составлении церковных гимнов и песнопений был также преп. Косма Майюмский. После Иоанна Дамаскина из монастыря св. Саввы вышли такие певцы, творцы канонов, как, например, Феодор и Феофан Начертанные. В восполнении Октоиха Иоанна Дамаскина и богослужебного устава также много трудился св. Иосиф Песнописец, инок с Сицилии (+883). В VIII веке крупнейшим поэтом и создателем церковных гимнов был Андрей, инок Иерусалимский, впоследствии архиепископ Критский. Он обогатил Церковь многими богословскими песнопениями. Ему принадлежит Великий канон, состоящий из 250 тропарей и названный так не по числу только стихов, но и по внутреннему достоинству, по высоте мыслей и по силе выражений. [29] Большим шедевром церковного осмогласия являются так называемые степенны, авторство которых принадлежит гимнографу св. Феодору Студиту (+826). Человек высоких нравственных качеств, св. Феодор отразил в своем творчестве мотивы аскетической самосозерцательности - значение поста, молитв, покаянных слез для подвизающегося христианина. Напевы степенных эмоциональны, полны теплых религиозных чувств. Плодовитым составителем церковных песнопений был св. Симеон Метафраст, известный жизнеописатель святых и большой подвижник, скончавшийся около 940 г. С именем преп. Григория Синаита (XIV в.) связано творение так называемых троичных песен, поемых на воскресной полунощнице. На Руси, с принятием в Печерском монастыре Студийского устава, степенны, как элемент богослужения, получили живой, музыкальный характер, присущий миру духовных чувств русского человека. «В историческом аспекте, – говорит проф. Н. Успенский, – степенны являются первым зафиксированным опытом русской лирической музыки». На Руси с культурой христианства возникло и искусство церковного пения. Из всех распевов Православной Русской Церкви самым первоначальным и древнейшим был знаменный распев, образовавшийся из древнегреческого пения в землях славянских и получивший там свою особенную семиографию. [30] Достоинство знаменного распева в том, что он никогда не стремится преобладать над текстом, напротив, он стремится быть фоном, средством к усилению мысли текста. В общей музыкальной архитектонике древнецерковного пения гениально сочетаются и переплетаются между собой образы библейского Иерусалима и древней Византии, подвижнического Египта и Фиваиды, благочестивой древней Руси, образуя некий живой, цельный, надчеловеческий и надвременной музыкальный орнамент, воплощающий в себе величие красоты христианского духа, особой святости и чистоты. [31] Церковная музыка, зарождающаяся в монастырях, оставила особый след в истории национального русского певческого искусства. Примечательно, что «дошедшие до нас записи церковной музыки являются единственным документальным материалом, на основе которого можно делать те или иные наблюдения и выводы о развитии русского народного музыкального языка и становления русской музыкально-теоретической мысли». [32] «По общему признанию, наши древние церковные песнопения являются самым совершенным видом музыкально-поэтического творчества, в кагором сочетается внутреннее единство священнодействия, слова и музыки пения. Отсюда неудивительно, что наше древнее церковное пение всегда привлекало к себе внимание почти всех наших гениальных музыкантов классиков». [33] «Сила православного церковного пения заключается в его способности низводить небо на землю, возвышать землю до небес, запечатлевать в звуках небесное Откровение». [34] Инок Саввина Звенигородского монастыря Александр Мезенец был выдающимся теоретиком знаменного распева. В монастырях церковное пение ставилось отдельным предметом изучения для его насельников. Дочь великого князя Киевского Всеволода Ярославовича, облекшись в иноческий чин, в Янчинском монастыре Киева завела училище, где девицы наряду с познавательными предметами изучали церковное пение. Русские церковные летописи постоянно упоминают то о целых клиросах, т. е. немалочисленном собрании певцов, то о самих певцах или доместиках. Особой славой пользовались клироса монастырей, например Боголюбова (Владимирская епархия), Воскресенского (Московская епархия). Летопись церковной истории хранит имена лучших певцов, и все они большей частью монастырского воспитания, например, Стефан, доместик Киево-Печерской Лавры, ученик преподобного Феодосия Печерского, Кирик, диакон и доместик Новгородского Антониева монастыря. В XVI веке известные иерархи Русской Церкви Вассиан, архиепископ Ростовский, Феодосий, архиепископ Новгородский и Псковский, Савва Черный, епископ Крутицкий были авторами многих нотных церковных книг. Все они были исключительными знатоками пения и стремились исправлять вкравшиеся в нотные книги ошибки. Известный иерарх XVI века митрополит Григорий Цамблак был не только церковным писателем, но слыл большим ценителем и специалистом церковного пения; с ним связана история сербского распева на Руси. Особую славу стяжали песнотворцы новгородской школы того же периода братья Савва и Василий Роговы. О Василии Рогове, впоследствии Варлааме, митрополите Ростовском, известно, что он «зело пети был горазд знаменному и троестрочному и демественному пению, был распевщик и творец». Из школы Саввы Рогова вышел известный мастер церковного пения Ива Лукошков, в иночестве архимандрит Исаия. Каждый из этих мастеров «вносил свою немаловажную лепту» в дело церковного пения: иной был «распевщик», иной «творец», а иной трудился в «толковании и разъяснении церковной нотации». В Троице-Сергиевом монастыре при игуменстве преп. Дионисия отличался искусством церковного пения головщик Лонгин, который обучал своему предмету многих учеников. Так, своего племянника Максима он научил петь на семнадцать разных знаменных распевов. Незаурядным талантом церковного пения обладал монах Маркелл Безбородый (XVI в.), впоследствии игумен Новгородского Хутынского монастыря, который положил Псалтирь на ноты. Он славился «изяществом» своих напевов. Современные исследователи видят в Маркелле талант певческого искусства, равный по масштабу чуть ли не таким мастерам, как Андрей Рублев и Феофан Грек в живописи. [35] Вопросы сверки текстов нотных рукописей и исправления церковного пения требовали всегда участия особых знатоков, изучивших знаменное пение. Когда во времена царя Алексия Михайловича учредили комиссию для исправления церковного пения, то лучшим справщиком оказался старец московского Печатного двора монах Александр Мезенец. В монастырях и скитах слагались своеобразные напевы, которые впоследствии получили распространение по всем храмам и церквам России. Игумен Филарет, настоятель и возобновитель Глинской пустыни, был большим знатоком церковного пения. Он сам перелагал церковные песнопения, комбинируя церковные молитвы и особенно хорошо известный ему древний киево-печерский распев. Им написано пять ирмологиев и несколько других более мелких церковных произведений нотами квадратной формы. Игумену Филарету немало пришлось употребить труда и времени над исправлением Ирмология, чтобы вполне приблизить к точному выражению древней церковной мелодии. В таком виде он ввел свой обиход в Софрониевой пустыни и перенес его в Глинскую обитель. Кроме того, святому в жизни игумену принадлежит авторство нотной литургии и несколько «Херувимских», полных глубокого религиозного воодушевления. [36] В первой половине XIX века известность получают четырехголосые обиходы Донского и Симонова монастырей. В 1849 году директор капеллы по указу Св. Синода получил задание положить на ноты напевы известных монастырей: Кирилловского, Черниговского, Чудовского. Распев Симонова монастыря приобрел общецерковный характер. Известный композитор протоиерей П. Турчанинов во время пребывания своего в Москве постоянно посещал Симоновский монастырь и слушал там церковное пение. Иноки занимались изданием богослужебных распевов. Так, издателем Ирмология, напечатанного в 1700 г. во Львове наборными, литейными нотами, был инок типограф Иосиф Городецкий. Полное название Львовского Ирмология следующее: «Ирмологий, си есть осмогласник, от старых рукописных экземплярей исправленный, благочинного же ради печения церковного трудолюбием иноков общежительныя обители св. великомученика Христова Георгия». По Львовскому Ирмологию совершалось богослужебное пение в Киево-Братском монастыре. Он неоднократно издавался без всякого изменения в Почаевской Лавре. С Преосвященным Тверским Гавриилом, впоследствии митрополитом Новгородским и С.-Петербургским, связано составление «Сокращенного обихода» – небольшого сборника, заключившего в себе «нужнейшая пения». XVII век вносит новую культуру в церковное пение партесное исполнение. По монастырям устройство хорошего хора и внедрение «согласного пения» стало основной заботой игуменов. Во второй половине XVII века Мелетий Смотрицкий сделал отзыв о пении в четыре голоса в братском Виленском монастыре как о «пении фигуральном», доставляющем полное удовлетворение молящимся. В северной части Руси партесным исполнением славился Новгород во время иераршей деятельности митрополита Никона, впоследствии Патриарха. Северные города Руси считали своим долгом обучаться церковному партесному пению у юго-западных монастырей. Так, в 1652 г. для обучения церковному пению в Москву был вызван архидиакон Киево-Братского монастыря Михаил. Специальным царским наказом певчие Лешковский и Коновский в 1656 году ездили в Киев за старцем Братского монастыря Иосифом Загвойским, который хорошо учил «петь по партесам». Вскоре Москва сама обогатилась собственными композиторами и знатоками партесного пения. Наряду с такими православными композиторами и знатоками, прославившимися в годы патриаршества Адриана, как Иоанникий Коренев, диакон Соборной церкви в Москве, Василий Титов, большой известностью пользовался монах и казначей патриаршего дома Тихон Макарьевский, который предложил в своем ключе правила для Мусикийского пения. В начале XVIII века как сочинитель духовных песнопений был известен митрополит Ростовский Димитрий. Ему же принадлежит ряд замечательных духовно-религиозных пьес «Рождественская драма», «Покаяние грешного человека» и другие. [37] Особую страницу в истории партесного пения в Русской Церкви занимают обширные духовно-музыкальные сочинения, или концерты, предназначенные для торжественных богослужений. Составлением концертов церковных занимались не только такие известные композиторы, как Бортнянский Д. С., Львов А. Ф., Глинка М. И. и др., но и лица из монашеского чина, оставившие произведения большой духовной глубины и понимания. К таким следует отнести духовные сочинения иеромонаха Виктора, получившие большое распространение по храмам и монастырям Русской Церкви, а также иеромонаха Нафанаила, насельника Троице-Сергиевой Лавры. С именем последнего связано создание свода так называемого Лаврского распева. Помимо строго храмового содержания, иеромонах Нафанаил сочинил много песнопений религиозно-нравственного характера. Известны его прекрасные гимны в честь Лавры преподобного Сергия и Московской духовной академии (Vivat academia). В 1913 году в Москве издано его сочинение. В 1888 году регент Лаврского хора архимандрит Аарон (1815 - 1890), живя в обители 49 лет, издал нотный Ирмологий, употребляемый в обители Живоначальной Троицы и преподобного Сергия с самых ранних времен. В конце XIX века появились талантливые произведения церковной музыки, созданные по мотивам древних распевов Церкви. Савва, иеромонах, положил на три голоса Догматики знаменного распева. В 1888 году в Москве была издана его партитура. Иеромонах Парфений написал задостойники по напеву Киево-Печерской Лавры - переложения для четырех голосов (М., 1896). Ему же принадлежит Всенощное бдение по напеву Киево-Печерской Лавры (М., 1897). В 1909 году для мужских и смешанных хоров из напевов Киево-Печерской Лавры создал партитуру иеромонах Флавиан, инок Киево-Печерского монастыря. В это же время другой лаврский инок, иеромонах Исидор, издает чинопоследование «Пассии» (исторический очерк и порядок ее), прилагая при этом свои духовно-музыкальные сочинения для смешанного хора. Монастыри как хранители церковных традиций строго оберегали богослужебное пение со стороны его духовного исполнения. Светский элемент в церковном пении получил острую критику в отзывах ценителей церковного искусства. В этом отношении интересно привести отзыв Московского митрополита Филарета об известной композиции А. Ф. Львова на кондак «Взбранной Воеводе» и стихиру «Постящеся, братие, телесне». «Нотное положение кондака «Взбранной Воеводе», – пишет митрополит Филарет, – имеет достоинство, но не церковное. Внезапные в ходе напева то ускорения, то возвышения и усиления звуков производят такое впечатление, как бы хотели удивить слушателя искусством, а не сообщить ему чувство, свойственное церковному песнопению». «Применение в церковном пении искусства музыки, – поучает Московский Святитель, – должно иметь свои границы, переходя которые музыка увлекает церковное пение в чисто музыкальную область». * * * Церковное пение, иконопись, зодчество иноков оставляют впечатление особого творчества этого сословия Церкви. Призванные к спасению души, как «едино на потребу», иноки не находили в своих творческих занятиях противоречий с монашеством, но напротив, раскрывая талант своей души в многообразных духовных произведениях искусства, видели в них практическое выражение своей веры и любви к Богу и людям, усматривали в меру сил свое служение Церкви Христовой. Как след духовной любви и служения людям, искусство иноков Церкви Христовой не теряет своей окраски и впечатления до сих пор, в наш век колоссального прогресса. Некоторые виды современного искусства восходят историей к древним монашеским обителям, от природы даровитым личностям иноческого сословия, которые оставили нам культуру своего творчества. Церковное искусство иноков служит одним из главных компонентов понятия национальной культуры народа. В подмосковном городе Сергиев Посад производят русские игрушки, известные своей оригинальностью далеко за пределами нашей страны. Производство поставлено на высочайшую научную основу. В городе имеется специальный научно-исследовательский институт игрушки, единственный в стране. Мастерство игрушки возникло здесь не случайно. Местное предание говорит, что Радонежский подвижник преподобный Сергий, из большой любви к детям посадским, жившим близ его монастыря, делал игрушки, и с того времени вошло это искусство в северный край нашей страны.

[1] «Православное обозрение». 1886, т. 2. Архим. Христофор. Древне-христианская иконография, стр. 194.

[2] Кондаков. История Византийского искусства и иконографии. Одесса, 1876. Древнехристианская мозаика сохранилась в Фессалониках, в Афонских монастырях, в монастыре св. Екатерины на Синайской горе, в храмах и монастырях Равенны, Италия.

[3] Г. Логвин. Киев. 2 изд. М., 1967, стр. 17.

[4] А. Каждан. Византийская культура. М., 1968, стр. 167.

[5] Н. Покровский. Стенные росписи в древних храмах, греческих и русских. М., 1890.

[6] А. Каждан. Византийская культура. А. Н. М., 1968, стр. 167.

[7] Е. Трубецкой. Два мира в древне-русской иконописи. М., 1916.

[8] М. Н. Соколова. О древней иконописи. 1975, ЖМП, № 6, стр. 73.

[9] В. Н. Лазарев. История византийской живописи. М., 1947, стр. 33.

[10] Журнал «Православное обозрение». 1885, май - июнь. Свящ. В. Марков. О древнем иконописании в России, стр. 681.

[11] Архим. Сергий. Иверская св. чудотворная икона Богоматери. М., 1879, стр. 18.

[12] Л. Успенский. К юбилею Андрея Рублева. Вестник русского Зап.-европейского экзархата № 35, 1960, стр. 49.

[13] Клинцовский подлинник. Л. 151. См. П. И. Савванков. Источники русской иконографии. СПб., 1882, стр. 10.

 [14] Т. В. Николаева. Древнерусская мелкая пластика XI - XVI веков. 1968 г.

[15] И. Токмаков. Историческое и археологическое описание Покровского девичьего монастыря. 1913, стр. 31.

[16] Патерик Печерский. Повесть об основании Печерской церкви. Л. 115. Киев, 1883.

[17] Еп. Арсений. Цит. соч., стр. 815.

[18] Прот. А. Виноградов. История кафедрального Успенского собора в губ. городе Владимире. Владимир, 1891.

[19] Г. П. Федотов. Цит. соч., стр. 98.

[20] Тихомиров К. О духовно-просветительском и культурном значении наших монастырей. «Руководство для сельских пастырей». 1911, № 34, стр. 394.

[21] Свящ. В. Металлов. Очерки истории православного церковного пения в России. М., 1900, стр. 17.

[22] Прот. Н. Трубецкой. Русское православное церковно-богослужебное пение.

[23] Л. Парийский. «О церковном пении». ЖМП, 1949, N0 11, стр. 45.

[24] Прот. Н. Трубецкой. Цит. соч., стр. 48.

[25]Там же, стр. 48.

[26] Там же, стр. 51.

[27] Архиеп. Филарет (Гумилевский). Исторический обзор песнопевцев и песнопений Греческой Церкви. СПб., 1902, стр. 172.

[28] Д. Разумовский. Церковное пение в России. М., 1867.

[29] Преосв. Филарет. Цит. соч., стр. 197.

[30] Разумовский. Цит. соч., стр. 155.

[31] Прот. Н. Трубецкой. Цит. соч., стр. 48.

[32] Н. Успенский. Цит. соч., стр. 25.

[33] Прот. Н. Трубецкой. Цит. соч., стр. 25 Знаменный распев Церкви как древний и классический широко использовал композитор Римский-Корсаков в своем произведении «Садко»..

[34] Прот. Н. Трубецкой. Цит. соч., стр. 73.

[35] Н. Успенский. Древнерусское певческое искусство. М., 1971, стр. 15.

[36] Жизнеописания отечественных подвижников благочестия XVIII и XIX веков. Март. М., 1907, стр. 385.

[37] Пьесу «Покаяние» ставили ярославские актеры, входившие в труппу основателя первого русского театра Феодора Волкова. «Ранняя русская драматургия XVII первой половины XVIII в., вып. 2, М., 1972, стр. 45 - 51.

 

←  Глава 4. Просветительская деятельность иноков Глава 6. Служение иноков отечеству и миру →
Возврат к списку
Адрес:
249706, Калужская область, Козельский район,
п/о Каменка, Шамордино, монастырь
© 2009-2024 Официальный сайт Казанской Амвросиевской
ставропигиальной женской пустыни