Оптина Пустынь была известна своим «старчеством», которое ввел там преемник великого основателя старчества в России – Паисия Величковского, – старец Леонид, в схиме Лев, переехавший из Площанской Пустыни, по приглашению архимандрита Моисея, в Оптину Пустынь.
«Старчество» это есть установление свято-отеческое, и история монашества дает нам много примеров и высоких образцов этого рода служения. В древние времена в обителях, основанных великими пустынножителями, «старчество» т. е. духовное руководство было общим, обязательным правилом. Впоследствии, с упадком иночества вообще, ослабело повсюду и старчествование, и до нашего времени сохранилось оно, как исключение, только в некоторых монастырях. Об этом предмете много говорится у св. отцов, как например: у Аввы Дорофея, Иоанна Лествичника, Феодора Студита, Симеона Нового Богослова, Петра Дамаскина, Варсануфия и Иоанна и др. Сущность его состоит во взаимных обязанностях старца и ученика: старец берет в духовное руководство ученика, обязуется перед Богом представить его чистым и непорочным, для чего он, с отеческою заботливостию, следит за внешней и внутренней жизнью своего духовного чада; ему должны быть известны характер, наклонности и все душевное устроение ученика, и сообразно с этим он со властью применяет различные способы для уврачевания его язв душевных, для исправления его сердца, для его совершенствования духовного. С своей стороны, и ученик обязан всецело предать себя старцу, иметь к нему беспрекословное послушание, безусловную веру и полную всестороннюю откровенность. Эти условия служат главным основанием их сожительства духовного; до тех пор пока ученик сохраняет веру и повиновение к наставнику, и старец берет на себя ответ за его душу. Но если ученик не достаточно откровенен перед своим наставником, если он не во всем повинуется ему и судит его поступки и слова, то и старец уже, через это освобождается, так сказать, от ответственности за него перед Богом. «Исполни слова мои, говорит св. Варсануфий Великий своему ученику, и завет мой с тобой пребудет нерушимым». И в другом месте он говорит: «От Бога зависит ввести человека (в царствие небесное), за молитвы святых; а от воли человека зависит утвердиться там, или быть изринутым». Св. Иоанн Лествичник прямо говорит наставникам, что они должны все прощать, кроме только преслушания их повелений, так как для послушника нет большего преступления, как нарушение заповеди своего аввы.
Необходимость и пользу такого руководства многие и очень многие познавали на опыте и потому стремились к нему всей душей, предавая души свои старцам, как железо ковачу. Целый сонм таких подвижников послушания предстанет на будущем суде, в обличение руководящихся собственным разумом и ослепленных гордостью. Не удивительно, конечно, что не все могут выдержать этот подвиг полного отречения не только от своей воли и желаний, но главное от своих убеждений, взглядов и рассуждений. Легче подчинить свою волю, нежели покорить свой разум, и не все достигают этого; но особенно грустно то, что многие, не понимая высоты этого подвига, решаются вовсе отрицать его и даже находить его вредным, противоречащим будто бы духу христианской свободы. Положим такие суждения нисколько не затемняют этого светлого маяка на море иноческой жизни, и он попрежнему светит и указывает путь всем искренно его ищущим, и если можно кого пожалеть, то только тех, которые и сами не идут и другим возбраняют.
Так понимал великую пользу от духовного руководства и затворник Троекуровский, и потому послал молодого учителя Гренкова в Оптину Пустынь, зная, что там процветает «старчество». «Ты там нужен», – сказал он ему, провидя в нем будущего носителя этого идеала, для чего прежде всего необходимо было самому сделаться «истинным учеником и послушником». Для того, чтобы усвоить себе истинную свободу духа, необходимо было добровольно продать себя в рабство, и этот-то великий шаг самоотречения и совершил сразу, при помощи призвавшего его Господа, А. М. Гренков – будущий старец Амвросий.
Поступив в Оптину Пустынь, где в то время уже сияли старцы Леонид и Макарий, настоятель архимандрит Моисей и брат его игумен Антоний, – Александр Михайлович, последуя званию свыше и почувствовав сердцем важность искреннего отношения к старцам, без всякого колебания вручил себя старцу Леониду (в схиме Льву). Старец Лев с любовию принял молодого послушника и начал его духовное воспитание. Мудрый наставник, видя в нем искреннего ревнителя иночества, не пропускал случая, чтобы доставить ему пользу духовную; подвергал его разным испытаниям, смиряя и приучая его переносить с кротостью заслуженные и незаслуженные выговоры. Молодой послушник ясно понимал, что он пришел в монастырь с целью очистить свое сердце от страстей, победить в себе гордость и самолюбие, и через это навыкнуть добродетели смирения. Потому он нисколько не обижался на своего учителя, а напротив с любовию и благодарностью принимал от его отеческой руки все тяжелое и скорбное, и беспрекословно подчинялся ему, зная, что он ведет его путем спасительным. За то и старец Лев особенно любил послушника Александра, и нередко в его отсутствии говорил о нем: «Великий будет человек». Перед своей кончиной, старец Лев передал Александра своему сотаиннику старцу Макарию. Кончина о. Льва больно отозвалась в сердце преданного ученика, но, привыкши во всем полагаться на волю Божию, он с тою же искреннею покорностью припал к стопам своего нового наставника старца Макария. То же беспрекословное послушание, то же смирение и та же любовь соединила его с старцем Макарием, который вскоре выпросил у настоятеля перевести о. Александра из монастырской кухни к себе в келейники. Жизнь около старца, различные поручения, частые беседы и наставления, а главное пример многотрудной деятельности о. Макария имели большое влияние на развитие его внутренней жизни, и незаметно подготовляли его самого к старческому служению. Несмотря на строгую внутреннюю выработку, о. Александр все-таки сохранил, до некоторой степени, свою привычку поговорить, и нередко старец Макарий заставал его занимавшимся в свободное время праздной беседой. «Помянешь ты это времячко», – скажет, бывало, с упреком о. Макарий, – «лучше бы книгу почитал».
Через три года о. Александра постригли в монашество с именем Амвросия; в следующем году он был посвящен в иеродиакона, а через два года получил сан иеромонаха.
Но не суждено было о. Амвросию приносить Господу бескровную жертву. Почти с первых же дней после посвящения его постигла мучительная болезнь, которая навсегда лишила его возможности и утешения совершать божественную литургию в ряду других иеромонахов. Тогда ему от высшего духовного начальства велено было помогать о. Макарию в духовничестве.