Глава 3. Пастырское служение иноков
Во многих научных исследованиях истории народов наряду с вопросами этнического, географического, экономического и политического характера встречается и тема их религиозно-нравственной жизни, в развитии которой значительное место отводится духовной деятельности монастырей.
Общепринятым теперь стало мнение, что православное монашество не только приобщило народы свету христианского просвещения, но и показало образцы пастырского служения в Церкви Христовой.
Иноки-пастыри, учители и духовные воспитатели христианской жизни – это общеизвестное на сегодня явление в православном мире.
Какова история пастырского служения иноков? С момента зарождения иночества «монахи не были носителями церковной власти, хотя и не лишены права стать ими». [1]
Известно, что древние иноки не носили сана священника. В монастырях преп. Пахомия Великого не было даже монаха-священника. [2] Игумен монастыря считал не полезным для монахов получать степень священства. Это обуславливалось тем, что монашества искали люди в строго анахоретском духе. По мере развития киновиатства обострилась нужда в пастырском служении иноков. В IV веке в древнехристианских монастырях распространяется практика иметь пастыря, который отправлял для братии церковные богослужения и таинства. В дальнейшем видим, что окормление насельников монастыря с пастырской точки зрения стало приличествовать более игумену как главе этого общества, чем обычному священному лицу. Вслед за игуменом священный сан стали воспринимать члены монастырского братства. Наиболее способные в учительстве иноки брали на себя миссию проповедничества, духовничества. Так, преп. Ефрем Сирин (IV в.) за ревность учительства в Слове Божием сподобляется сана диакона, что дает ему возможность умножить свои учительские труды и стать проповедником всей Сирской Церкви.
Св. Иоанн Златоуст из пустынь Египта принял иноков для служения в священном сане.
Обязанности учительства среди мирян нес Никон Черногорец (IX в.), который составил несколько сочинений. Долг учительства также лежал на современнике Никона – св. Симеоне Новом Богослове.
С IV столетия, т.е. с самого начала монашества, можно проследить развитие учительства монастырских старцев среди мирян, пастырское их душепопечение. Оно выразилось в назидательных беседах старцев с мирскими просветителями или в исповеди их. В VIII веке духовничество в Церкви стало своего рода привилегией монахов. По словам Антиохийского Патриарха Иоанна (ХII в.), в силу всеобщего уважения к монахам перешла исповедь и отпущения грехов.
Инок-духовник приобрел с древних времен исключительный авторитет в Церкви, хотя против учительства и пастырства иноков имеется немало возражений. [3]
Но история и жизнь монашества убедительно говорят за себя. Если и не соглашаются люди с таким церковным явлением, то, по-видимому, свои выводы они делают без учета духа времени и понимания церковных задач христианства, противопоставляя свои взгляды сложившимся многовековым традициям Церкви Христовой.
Мир не стоит на месте. Он изменяется в своих нравах и взглядах. Для того древнего, языческого мира было характерно монашество Антония и Пахомия, духовной культуре которого противополагалось невежество и соблазны языческого мира. Интересен факт, что анахоретство преп. Антония не осталось единственной формой монашества в Церкви; оно вскоре переходит в киновиатство Пахомия, которое уже тесно связывается нравственными узами с миром. Иночество в истории строилось прямо противоположно нравственному состоянию и настроению мира. Преобразовывался мир, изменялись его нравы в сторону христианства – это ставило новую задачу перед Церковью и монашеством в осуществлении своей христианской миссии: не бежать, как прежде, от мира языческого, но искать с ним нравственные связи, препобеждая его зло, уча добру, насаждая евангельский идеал жизни. В достижении таких спасительных для мира целей Церковь Христова обязывало иночество пастырской деятельностью.
Монашеству делают иногда и другой упрек, что будто оно уклонилось от простоты и строгости древле-иноческого устава жизни, преподанного препп. Антонием и Пахомием. Пастырские обязанности монахов якобы сделали их мирскими людьми, лишили их строгого аскетического духа.
Однако о пастырском служении инока так рассуждать ошибочно. Оно ничего мирского отнюдь не вносит в подвиг монаха. Напротив, священство накладывало на черноризца и на его духовную деятельность особую печать, что плодотворно воздействовало на окружающую среду.
Пастырь-инок это не противоречие духу монашества, это глубокое и искреннее понимание основ евангельского учения о духовной деятельности последователя и подражателя Христа Спасителя, свв. апостолов. Принимая на себя священство, иноки сознавали, что это не властвование над людьми и честь, а высшее апостольское служение миру, добровольный крестный подвиг, взятый на рамена из большой жертвенной любви к Богу и людям. [4] это есть, главным образом, миссия, необходимая для Церкви Христовой, всегда ищущая истинных деятелей необъятной нивы Божией.
У пастыря Церкви главная забота привести людей в познание истины, просветить мрак их души светом Евангелия, вывести из тьмы неведения в свет правды Божией. [5] Научить людей истине и духовной жизни это большая, наиболее трудная задача для пастыря. Не всякий учитель способен сделать столь великое дело. Как трудно бывает учителю обучить детей азбуке, так и пастырю обязать людей жить по заповедям Божиим, убедить, что грех это зло и смерть жизни, научить их бороться со страстями греховной плоти и открыть перед ними красоту и богатство духовной деятельности, обучающей человека вечной и блаженной жизни.
Если глубоко вникнуть в пастырскую деятельность иноков, не трудно убедиться, насколько жертвенно было их служение людям, какой духовной и живой силой обладало их учительское слово к миру. Внутренний космос души вот основная тема для учительной деятельности инока, с какой он обращался к миру, и это заслуживало всегда исключительного внимания к нему, ибо он говорил со знанием и опытом в этом важном вопросе.
Пастырской деятельностью в монастырях занимались не все, а только способные, просвещенные истиной Христовой, иноки. История монашества знакомит нас с людьми, подлинно ведающими истины жизни, мудрецами и философами ее, которые знали нравственную оценку заповедей Божиих, умели бороться и сохранять себя от зла, понимали красоту и силу добра, совершая его для людей.
Люди часто думают, что просвещение их состоит в одном только обогащении ума познаниями, что просвещенность – это начитанность человека, внешняя грамотность, не придавая при этом значения образованию и воспитанию воли и чувства.
Однако Церковь Христова, не исключая пользу внешнего вида просвещения – усвоения человеком истин умом, ставит во главу угла внутреннее, духовное ведение истин жизни, которое дает ему возможность опытно ощутить их благодатную силу. «Иное дело рассуждать о хлебе и о трапезе, – говорит св. Макарий Великий, – а иное деле есть хлеб и принимать в себе хлебную питательность. Так и в духовном иное дело – одним умом объяснять себе сказанное, а иное дело – существенное, на самом деле, с несомненностью, во внутреннем человеке и уме иметь сокровище, благодать, вкушение и действие Св. Духа».
Принимая за руководство указания и примеры древних великих отцов, православное монашество полагает, что основой христианской жизни служит так называемое «внутреннее, духовное делание, т.е. внутреннее оживление и возбуждение христианского духа с его живыми проявлениями: верой в Бога, любовью, сознанием своей греховности и прочими чувствами. В это «духовное делание» входит непрерывное и решительное отсечение страстей и греховных наклонностей при условии постоянного внимания к своему внутреннему духовному состоянию и непрестанной внутренней молитвы». [6]
По словам оптинского старца о. Моисея, такое внутреннее делание «сообщает душе превосходный мир и радость, составляющие внутреннее Царствие Божие, которого Христос Спаситель повелевает нам искать прежде всего».
Просвещенность души христианина, по учению свв. подвижников, состоит в знании борьбы со злом, со своими страстями, в умении достигать чистоты своего сердца, в соблюдении заповеди любви к Богу и ближнему. Такая духовная просвещенность монахов была для мирян тем светом, который вносил в их религиозное сознание новые, глубокие понятия жизни и ее целей.
Совершенные духом иноки становились учителями христианской жизни в мире. Пребывая в борьбе со своими страстями души и побеждая их, иноки приобретали большой, духовный опыт жизни, который служил основой в их просветительской деятельности в мире. Умудренный христианской жизнью, инок знал все человеческие немощи, мог духовно руководить душами тех, кто притекал к нему за помощью. Мир, как не знатен и учен он в своих лучших людях, склонял в благоговении голову перед монахом, познавшим истину и жизнь, чтобы поучиться у него искусству борьбы с грехом, преодолеть вместе с ним горечь земных невзгод и приобщиться светлой духовной радости.
Вот почему «власть над внутренней жизнью общества и отдельными единицами в большинстве случаев принадлежала и принадлежит не выдающимся каким-нибудь общественными деятелям, не лицам, на которых масса посматривает с удивлением и завистью, а самым иногда не заметным для целого мира, по-видимому, слабым и немощным, но сильным на деле смирением поборникам добра. Потому-то и учил Христос, что они наследуют землю». [7]
[1] Проф. С. Троицкий. Правовая история монашества. См. «ЖМП», 1973, № 12, стр. 61.
[2] Когда святому Пахомию было предложено сделаться пресвитером, он бежал, а анахорет Аммоний отсек себе ухо, дабы уклониться от епископской хиротонии.
[3] Архим. Никон. Православный идеал монашества. М., 1902, стр. 5.
[4] Игум. Тихон. Святое, великое служение иерея Божия. Изд. 2., М., 1894, стр. 4.
[5] Н. Мальцев. Психология нравственного влияния одной личности на другую. Казань, 1902, стр. 137.
[6] Смирнов. На службе Богу – на службе ближним. Изд. Оптиной пустыни, 1909, стр. 29.
[7] Н. Мальцев. Цит. соч., стр. 15.